1. К обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, применяется право страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившие основанием для требования о возмещении вреда. В случае, когда в результате такого действия или иного обстоятельства вред наступил в другой стране, может быть применено право этой страны, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.
2. Если стороны обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, имеют место жительства или основное место деятельности в одной и той же стране, применяется право этой страны. Если стороны данного обязательства имеют место жительства или основное место деятельности в разных странах, но являются гражданами или юридическими лицами одной и той же страны, применяется право этой страны. (Пункт в редакции, введенной в действие с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ.
3. Если из совокупности обстоятельств дела вытекает, что обязательство, возникающее вследствие причинения вреда, тесно связано с договором между потерпевшим и причинителем вреда, заключенным при осуществлении этими сторонами предпринимательской деятельности, к данному обязательству применяется право, подлежащее применению к такому договору. (Пункт в редакции, введенной в действие с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ.
4. Правила настоящей статьи применяются, если между сторонами обязательства, возникающего вследствие причинения вреда, не заключено соглашение о праве, подлежащем применению к этому обязательству (статья 1223.1). (Пункт дополнительно включен с 1 ноября 2013 года Федеральным законом от 30 сентября 2013 года N 260-ФЗ)
Комментарий к статье 1219 Гражданского Кодекса РФ
1. Пункт 1 коммент. ст. содержит два правила, первое из которых носит общий характер, а второе является по отношению к нему специальным, так как может вступить в действие лишь при наличии указанных в нем оснований.
2. Общее правило о выборе права, применимого к деликтному обязательству, осложненному иностранным элементом, соответствует наиболее распространенному в мире коллизионному началу lex loci delicti commissi, т.е. отсылает к закону места совершения деликта. Ранее действовавшее законодательство (ч. 1 с. 126 Основ 1961 г. (в ред. 1977 г.), ч. 1 ст. 167 Основ 1991 г.), которое придерживалось того же принципа, содержало на этот счет практически идентичную формулировку: "Права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда, определяются по праву страны, где имело место действие или иное обстоятельство, послужившее основанием для требования о возмещении вреда". Однако в связи с тем, что указанная формулировка не дополнялась вторым предложением, которое ныне содержится в п. 1 ст. 1219, под местом причинения вреда иногда понималось и место, в котором проявились вредные последствия соответствующего действия (см., например: Лунц Л.А., Марышева Н.И., Садиков О.Н. Международное частное право. М., 1984. С. 216). Такой подход был не лишен логики, поскольку наличие вреда является непременным условием наступления деликтной ответственности.
В настоящее время толкование правила lex loci delicti commissi, в частности его системный анализ в связи со вторым предложением п. 1 ст. 1219, позволяет заключить, что российский законодатель считает местом совершения деликта место совершения самого действия (бездействия), которое привело к причинению вреда, пусть даже последний возник на территории другой страны. Данная коллизионная привязка является основной, поскольку применение иных привязок, о которых говорится в ст. 1219, поставлено в зависимость от наличия ряда дополнительных условий.
3. Коллизионная привязка, отсылающая к закону страны, на территории которой проявились последствия вредоносного действия, направлена на достижение нескольких целей. Прежде всего, она призвана помочь в разрешении тех ситуаций, при которых место совершения вредоносного действия (бездействия) с точностью установить невозможно или крайне трудно либо оно было совершено в разных местах. Кроме того, в ряде случаев данная норма лучше, чем правило lex loci delicti commissi, позволяет решить проблему применения к деликтному правоотношению законодательства той страны, с которой оно в наибольшей степени связано. Наконец, рассматриваемая коллизионная привязка с очевидностью введена в закон для улучшения положения потерпевшего.
4. Пункт 1 ст. 1219 устанавливает два дополнительных условия, при наличии которых возможно обращение к закрепленной им специальной коллизионной норме. Во-первых, требуется, чтобы причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть, что вред наступит в другой стране. Необходимость учета этого субъективного условия объясняется тем, что действия причинителя вреда могут считаться правомерными в стране их совершения, но быть противоправными в стране, на территории которой проявились их вредные последствия.
Понятие "предвидение" охватывается более широким понятием "вина нарушителя", которая должна среди прочего включать и понимание нарушителем того, что вредные последствия его противоправного поведения могут проявиться в другой стране. Сама же вина может иметь в данном случае форму как умысла, так и грубой или простой неосторожности.
5. По вопросу о том, на ком лежит бремя доказывания того, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть, что вред может наступить в другой стране, в литературе высказаны прямо противоположные точки зрения (ср., например: Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный) / Под ред. Н.И. Марышевой, К.Б. Ярошенко. М., 2004 (автор коммент. к ст. 1219 - Н.И. Марышева); и Комментарий к Гражданскому кодексу РФ, части третьей (постатейный) / Под ред. Т.Е. Абовой, М.М. Богуславского, А.Г. Лисицына-Светланова. М., 2004 (автор коммент. к ст. 1219 - А.В. Банковский)).
С учетом общего подхода российского законодателя к решению вопроса о распределении бремени доказывания вины в случае причинения внедоговорного вреда более обоснованным представляется вывод о презумпции предвидения причинителем вреда того, что вредные последствия могут наступить в другой стране.
6. Во-вторых, необходимо, чтобы возможность применения закона страны, на территории которой наступил вред, была признана судом. Об этом свидетельствуют содержащиеся в п. 1 ст. 1219 слова "может быть применено". Решая вопрос о возможности применения права страны, на территории которой наступил вред, суд должен учитывать, что одной из целей введения в закон данной коллизионной привязки является усиление защиты прав потерпевшего. Поэтому если, например, по праву данной страны действия нарушителя не являются противоправными, указанная привязка по смыслу закона не должна использоваться (иное мнение см.: Виноградова Р.И., Дмитриева Г.К., Репин В.С. Комментарий к части третьей Гражданского кодекса РФ / Под ред. В.П. Мозолина. М., 2002. С. 221 (автор коммент. к ст. 1219 - Г.К. Дмитриева).
7. Согласно коллизионной привязке, закрепленной в п. 2 ст. 1219, к деликтному обязательству в императивном порядке применяется право страны, гражданами или жителями которой являются его участники. Однако данная норма вытесняет общее правило, закрепленное в п. 1 ст. 1219, лишь тогда, когда вред причинен за границей Российской Федерации. Если же вред причинен на территории России, то хотя бы потерпевший и причинитель вреда были гражданами или жителями одного иностранного государства, действует общее правило lex loci delicti commissi.
8. Рассматриваемая норма перекликается с правилом, которое было закреплено в ч. 2 ст. 167 Основ 1991 г. в виде односторонней коллизионной нормы: "Права и обязанности сторон по обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда за границей, если стороны являются советскими гражданами и юридическими лицами, определяются по советскому праву". В настоящее время норма стала двусторонней, расширила сферу своего применения за счет возможности обращения к праву общего места жительства потерпевшего и делинквента, но не утратила полностью своего специального характера, так как по-прежнему рассчитана только на случаи причинения вреда за границей, что вряд ли является оправданным.
Кроме того, следует учитывать, что если критерий общего гражданства применяется к деликтным обязательствам, участниками которых могут быть как граждане, так и юридические лица, то критерий общего места жительства действует только в отношении обязательств с участием граждан.
9. Пункт 3 коммент. ст. предоставляет сторонам деликтного обязательства договориться о применении к данному обязательству права страны суда (lex fori). Указанная коллизионная привязка появилась в российском законодательстве лишь с принятием части третьей ГК и отражает современную тенденцию международного частного права к расширению сферы действия принципа диспозитивности.
Согласие сторон на применение закона страны суда чаще всего обусловлено их стремлением к процессуальной экономии и скорейшему разрешению спора, поскольку в данном случае суду не требуется устанавливать содержание норм иностранного деликтного права.
В отличие от некоторых иностранных правопорядков российское законодательство предоставляет сторонам возможность избрать в качестве альтернативы коллизионным привязкам, закрепленным в п. п. 1 и 2 ст. 1219, лишь право страны суда. Поэтому, например, они не могут договориться о подчинении их деликтного обязательства праву страны места жительства потерпевшего, праву какой-либо третьей страны и т.п.
10. Обращение к lex fori возможно при наличии двух непременных условий. Во-первых, стороны должны об этом договориться. Если такая договоренность не достигнута, право страны суда не может быть применено ни по инициативе самого суда, ни по просьбе одной из сторон.
Во-вторых, данная договоренность должна быть достигнута уже после совершения действия или наступления иного обстоятельства, повлекшего причинение вреда. Договориться заранее о применении права страны суда к тому деликтному обязательству, которое может возникнуть между сторонами в будущем, невозможно.
11. Следует учитывать, что содержащиеся в коммент. ст. коллизионные привязки применяются, если они не отменены и (или) не изменены международными договорами Российской Федерации (ст. 7 ГК). Так, Минской конвенцией о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам 1993 г. закреплены лишь две коллизионные привязки - закон места причинения вреда (п. 1 ст. 42) и закон общего гражданства потерпевшего и причинителя вреда (п. 2 ст. 42). Киевским соглашением о порядке разрешения споров, связанных с осуществлением хозяйственной деятельности 1992 г., закреплена единственная коллизионная привязка, отсылающая к закону места причинения вреда (ст. 11). При этом при расхождении норм Конвенции и Соглашения приоритетному применению подлежат нормы Соглашения.
Другой комментарий к статье 1219 ГК РФ
1. Комментируемая статья содержит нормы о выборе права, применимого к обязательствам, возникающим вследствие причинения вреда и осложненным иностранным элементом. Следует отметить, что общие положения о возмещении вреда, содержащиеся в гл. 59 ГК, содержат понятия о вреде, причиненном личности или имуществу гражданина, а также о вреде, причиненном имуществу юридического лица. При этом в § 4 гл. 59 моральный вред выделен в качестве особой формы вреда, причиненного личности гражданина.
Формулировка общей коллизионной нормы о выборе права, применимого к деликтному обязательству, осложненному иностранным элементом, содержащаяся в п. 1 комментируемой статьи, соответствует широко известному и давно применяемому коллизионному началу lex loci delicti commissi, т.е. отсылка к праву места совершения деликта. Норма п. 1 комментируемой статьи совпадает с действовавшим ранее регулированием. Анализ нормы, содержащейся в п. 1 этой статьи, позволяет сделать вывод о том, что законодатель считает местом совершения деликта в первую очередь место совершения вредоносного действия причинителем вреда (делинквентом).
При этом следует отметить, что развитие современных технологий, международного транспортного сообщения, средств массовой информации и коммуникации, в особенности Интернета, приводит к частому возникновению ситуаций, когда место совершения действия не совпадает с местом наступления вредоносного результата, причиненного этим действием (так называемая проблема двойственности locus delicti). Это обстоятельство, а также стремление максимально защитить потерпевшего вызвало необходимость появления новеллы российского законодательства в п. 1 комментируемой статьи, а именно возможности применения права страны, на территории которой наступил вред, причиненный тем или иным действием, если причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране. Аналогичная данной норма содержится в Швейцарском законе о международном частном праве. Схожие нормы содержатся в законодательстве некоторых других государств. Например, ст. 40 Вводного закона к Германскому гражданскому уложению предусматривает, что пострадавший может потребовать применения закона места причинения вреда.
Под местом наступления вреда, в зависимости от конкретных обстоятельств дела, следует понимать место нахождения потерпевшего лица в момент наступления вреда, если вред причинен личности потерпевшего, либо место нахождения его имущества в момент причинения вреда, если вред причинен имуществу.
Оговорка о "предвидимости" наступления вредоносного результата в той или иной стране призвана защитить добросовестного делинквента в случае, если законодательство страны, где действовал причинитель вреда, не предусматривает ответственность за то или иное действие или предусматривает меньшую ответственность, чем законодательство той страны, где был причинен вред, и причинитель вреда (делинквент) не предвидел и не мог разумно предвидеть наступление вреда в этой стране. Формулировка комментируемой нормы позволяет сделать вывод о том, что в данном случае бремя доказывания того, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда именно в этой стране, лежит на истце в случае, если он просит суд о применении права страны наступления вреда. Кроме того, следует отметить, что применение права места наступления вреда в соответствии с комментируемым пунктом - право, а не обязанность суда. Представляется, что суд также может применить право страны, на территории которой наступил вред, по собственной инициативе, если установит, что причинитель вреда предвидел или должен был предвидеть наступление вреда в этой стране.
2. Норма п. 2 комментируемой статьи содержит исключение из общей нормы п. 1, заключающееся в приоритете личного закона сторон деликтного обязательства в случае их общего гражданства, места жительства или принадлежности юридических лиц к одному государству. В данном случае двусторонняя коллизионная норма комментируемой статьи призвана заменить собой ранее действовавший п. 2 ст. 167 Основ гражданского законодательства, норма которого распространяла приоритет личного закона только на граждан России.
Следует отметить, что приоритет общего личного закона сторон деликтного правоотношения предусмотрен законодательством многих зарубежных государств. Например, аналогичное регулирование содержится в Гражданском кодексе штата Луизиана 1825 г. (в ред. 1991 г.), в Вводном законе к Германскому гражданскому уложению (в ред. 1999 г.), в Швейцарском законе о международном частном праве 1987 г., в Законе о реформе итальянской системы международного частного права 1995 г., в Указе о международном частном праве Венгрии 1979 г., в положениях Гражданского кодекса канадской провинции Квебек 1991 г. Наконец, тождественная по существу норма содержится в проекте Регламента ЕС о праве, применимом к внедоговорным обязательствам.
Прямое толкование положений комментируемого пункта не дает оснований для вывода о том, что для целей комментируемой статьи обособленные подразделения иностранных юридических лиц приравниваются к юридическим лицам. Представляется, однако, что в случае, если действия или иные обстоятельства, приведшие к причинению вреда, непосредственно связаны с деятельностью такого обособленного подразделения, правоприменительному органу следует учесть это обстоятельство для целей выбора применимого права.
3. Важное нововведение в сфере коллизионного регулирования деликтных обязательств, осложненных иностранным элементом, в истории отечественного правового регулирования представляет собой норма п. 3 комментируемой статьи, предусматривающая ограниченную автономию воли сторон деликтного обязательства при выборе права, применимого к правоотношению сторон, - статута деликтного обязательства. Следует отметить, что в той или иной степени автономию воли сторон при выборе статута деликтного обязательства предусматривает законодательство и (или) правоприменительная практика многих государств. В частности, соответствующие нормы содержатся в Вводном законе к Германскому гражданскому уложению, Швейцарском законе о международном частном праве, Австрийском законе о международном частном праве 1979 г., в проекте Регламента ЕС о праве, применимом к внедоговорным обязательствам.
В соответствии с п. 3 комментируемой статьи после совершения вредоносного деяния стороны могут договориться о применении к возникшему в результате этого события обязательству права страны суда. Таким образом, ограничена возможность выбора права во времени, отрицая возможность выбора права до совершения вредоносного деяния. Кроме того, стороны не могут избрать какое-либо иное право, кроме права места рассмотрения спора. Принимая во внимание то обстоятельство, что практически во всех случаях рассмотрения российскими правоприменительными органами споров из деликтных обязательств будут применяться российские коллизионные нормы, стороны при рассмотрении такого рода споров будут иметь возможность выбора только российского права.
В соответствии с общей нормой ст. 308 ГК обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем в качестве стороны (третьих лиц). Представляется, что этот принцип путем расширительного толкования должен применяться и к возможности выбора права сторонами при выборе статута деликтного обязательства; подобный выбор права не должен ущемлять интересов третьих лиц, например страховщиков гражданской ответственности и т.д.